Дарт Макменде - Рыцари Старой Республики: Я, Реван [СИ]

В тот же миг опомнившийся Кандерус сорвал с плеча бластер и, выступая вперёд, открыл огонь. Он успел сделать всего два выстрела. Первый болт владыка ситхов отразил взмахом меча. Второй ушёл высоко вверх: Малак протянул головешку-руку и Силой выхватил у мандалорца оружие.

Вернее, не совсем выхватил.

Кандерус носил свой тяжёлый бластер на портупее из двух широких ремней, перекинутых через плечи. Малак тянул оружие – оружие тянуло хозяина. Мандалорца рвануло так, что я почувствовал его потрясение через Силу. Затем импульс боли стих: придушенный сбруей Ордо потерял сознание.

Тёмный лорд подтянул к себе систему «человек-оружие», приподнял и отшвырнул в сторону. Ну да, он только что проделал подобный фокус с немаленькой космической яхтой, что ему центнер-другой… Малак горел заживо, ослеп, невыносимо страдал – для Тёмной Стороны лучше топлива не найдёшь.

Кандерус пролетел метров пять, ударился об острый край разрушенной пермакритовой колонны и безвольно стёк на землю. До пролома в стене, за которым бушевали языки пламени, мандалорцу оставалось совсем чуть. Повезло.

Державший меня Заалбар непроизвольно отступил на шаг назад.

– Стой спокойно, – прошипел я, хотя так и подмывало протрубить ретираду. – Спокойно стой! И держи меня. Повыше!

Отважный вуки тоскливо провыл уверения в готовности стоять до конца. А я лихорадочно прикидывал возможность адаптировать свою технику к новым обстоятельствам.

Вон, Дарт Вейдер после Мустафара даже двигался с трудом, и ничего, как-то приспособился, выработал уникальный стиль… А Малак тоже обгорел… не ситхи, а сплошь дрова какие-то… Раньше он, помнится, звездолётами не разбрасывался… да нет, ерунда, я же сам Одарённый: меня так не швырнёшь… Тёмная Сторона, Тёмная Сторона… нас и здесь неплохо кормят. Ну и что, что Тёмная Сторона? Ярость яростью, боль болью, а физику-то никуда не денешь, физика у тебя, дружок, покоцана так, что двигаешься с трудом, я же вижу… Нет, шалишь, ещё повоюем! Нам бы с Заалбаром день простоять, да ночь… и с Миссией тоже, конечно…

Где Миссия?!

Маленькая твилекка, разумеется, от драки не бежала. Она бежала к Малаку, старательно постреливая из ручного пистолетика. Маломощная гражданская пукалка плевалась вялыми гражданскими болтами. Некоторые даже попадали: на злодейски-чёрной коже Тёмного лорда вспыхивали пепельные искры новых ожогов. На груди, животе… вот на левом плече…

Малак не реагировал: думаю, он уже утратил способность ощущать такую мимолётную боль. Он двигался навстречу Миссии, и, оказавшись на расстоянии удара, взмахнул мечом.

Твилекка взвизгнула и отшатнулась. Клинок должен был отсечь ей кисть руки, но вместо этого перерубил бластер, лишь самую малость не дотянувшись до пальцев. Миссия запустила во врага остатком окончательно бесполезного теперь пистолетика.

Малак неторопливо вернул меч на пояс, протянул руку и схватил девчонку за лекки. Она закричала, пронзительно и беспомощно, когда Тёмный лорд оторвал её от земли. Мне оставалось лишь представлять, насколько болезненно это для её вида. Представлять – и чувствовать мучения твилекки через Силу.

Всё смешалось в моих ощущениях: боль Миссии, отчаяние Заалбара, ярость Владыки ситхов…

– Малак! – закричал я, не зная, что делать дальше. – Теперь ты воюешь с детьми? Я думал, тебе нужна мантия Тёмного владыки, так приди и возьми её!

Он согнул в локте вытянутую чёрную руку, приблизил лицо твилекки к своим незрячим глазницам и на мгновение застыл. Девчонка, извиваясь от боли и ненависти, царапала ногтями по животу врага. Конечно, безо всякого эффекта.

Насмотревшись и сделав какие-то неизвестные мне выводы, Малак одним мощным движением отбросил вопящую твилекку к Кандерусу. Миссия упала на по-прежнему бесчувственного мандалорца, но, кажется, сознания не лишилась.

Проверять её состояние мне было не с руки, потому что Малак повернул ко мне угольную пустыню лица, приподнял голову и сказал…

– Бу-бу-бу! – сказал Малак. – Бу, Бу Бу-бу. Бу-бу-бу бу, бу бу, бу-бу бу-бу-бу!

– Чего?… – сказал я, потрясённо понимая, что синтезатор речи Малака то ли разбит, то ли слишком сильно подгорел.

– Бу Бу-бу! – ответил Малак, надменно задирая голову. – Бу-у-бу, бу бу-бу.

Вероятно, чувствуя, что звучит несколько неубедительно, Малак поднял руку, указывая на меня головёшкой пальца, и добавил:

– Бу-бу-у, бу!

– Впечатляет, – сказал я. – И вообще, интересное предложение. Я тоже считаю, что наши противоречия вполне можно разрешить без…

Тёмный лорд шагнул ко мне таким решительным и агрессивным движением, что в предстоящем способе разрешения противоречий сомневаться не приходилось. Заалбар напрягся, я напрягся… и сразу расслабился: нет страстей – есть безмятежность.

Малак медленным, страшным, неотвратимым жестом протянул руку к поясу. Сейчас он возьмёт меч, активирует клинок, мы сойдёмся в по-настоящему последней схватке…

Малак схватился за пояс. Ещё схватился. И снова схватился…

Меча на поясе не было!

– Ищешь это? – донёсся до моих ушей тонкий голосок, и мы с Малаком синхронно повернулись на звук.

На краю пролома, эффектно кривляясь на фоне разгорающегося пожара, лыбилась Миссия Вао. Одной рукой она уцепилась за колонну, а в высоко поднятой другой держала световой меч Малака. Характерную форму рукояти даже с такого расстояния спутать было невозможно.

– Что, съел, урод? – обидным голосом закричала девчонка. – А вот не будешь… А вот будешь знать! Пока ты там меня за лекки, ага! А я раз – это, знаешь ли, не на ту напал, урод!… Вот я сейчас тебя, знаешь ли…

И она перехватила рукоять таким жестом, словно собиралась активировать оружие. Малак протянул ладонь к твилекке…

– Миссия, бросай меч! – заорал я, прозревая замысел Тёмного лорда.

– Что, Мак? Нет… ну, нет же?!.

Малак тянулся к девчонке, он собирался вернуть себе оружие, он концентрировал Силу…

– Бросай! – завопил я ещё надрывней. – В огонь, в провал, ну! БРОСАЙ!

Миссия крутанулась на пятках, свесилась над провалом и швырнула рукоять в огонь. Над полем битвы пронёсся исполненный чудовищной злобы вой Малака. Рывок Силы превратился в Толчок. Девочку, как пушинку, смело с обрыва.

А я стоял на коленях и не мог дышать от боли. Нет, не потому, что почувствовал смерть твилекки: жива она была, жива. Успела за что-то там ухватиться и теперь с визгом болталась над той самой пропастью, куда только что отправила меч Малака.

Мне было больно, потому что Заалбар, услышав Силовой приказ «БРОСАЙ!», непроизвольно его выполнил. Ноги мои подломились, как сдутые воздушные шарики, острые края исковерканных костей прорвали мясо, мучительная волна взметнулась вверх по нервам… Теперь я, зажимая руками сведённый от невыносимой боли живот, кое-как балансировал на коленях, а осознавший свою вину Заалбар метался между командиром и подругой, не зная, к кому спешить на помощь.